more from
[addicted label]
We’ve updated our Terms of Use to reflect our new entity name and address. You can review the changes here.
We’ve updated our Terms of Use. You can review the changes here.

Б​е​л​ь​м​о

by Brom

supported by
666
666 thumbnail
666 Бром готовят свой коктейль из жанров смешивая авангардный джаз с панком, они это называют "no jazz" или "jazz punk". Первый раз я их увидел живьём на их совместном концерте с московскими stoner doom монстрами The Moon Mistress (Dekonstruktor), фирменной структурности Бром предшествовала мгла и открывающиеся врата Ада - это было незабываемо. Приятного аппетита, дамы и господа.

vk.com/e_avantgarde?w=wall-30775286_2164 Favorite track: Я часто говорю спасибо.
/
  • Streaming + Download

    Includes high-quality download in MP3, FLAC and more. Paying supporters also get unlimited streaming via the free Bandcamp app.
    Purchasable with gift card

      name your price

     

  • Compact Disc (CD) + Digital Album

    Includes unlimited streaming of Бельмо via the free Bandcamp app, plus high-quality download in MP3, FLAC and more.
    ships out within 5 days
    1 remaining
    Purchasable with gift card

      €12 EUR or more 

     

1.
Бельмо 00:51
2.
Ветошь 09:41
3.
4.
Скид 05:28
5.
6.
Факел 06:13
7.
8.

about

English titles: Brom — Nebula (2014)
Nebula † Rags † Sugar Lion † Skid † Bedsheet † Torch † I Often Say "Thank You" † Liquid Cold

Alexey Kruglov:
“Brom” is perfectly co-ordinated without any doubt, every musician feels each other. All this allows musicians to develop such an unusual style to which no one goes in Russia. The style built on a clear riff structure with floating melodic line by sound strokes (sometimes separate, sometimes even unrelated) drifting apart or forming distinct structural composition.

Dmitry Ukhov:
Само слово "Бельмо", конечно, заставляет вспомнить и о культе безобразного, о панке, в случае "Брома - панк-джазе". Но - вспоминается, как однажды в бытность свою студентом филологии я столкнулся с одним текстом на средневековой латыни и напал в нем ан выражение gutta serena, которое - если верить словарю - могло значит и "чистая капля", и "очевидное падение". Я пребывал в непонимании, пока рядом не оказалась моя двоюродная сестра-медик. Она дежурно напомнила мне, что медицинская латынь - совсем не та, что у филологов, однако же согласилась взглянуть на текст. И - представьте себе - сразу же отреагировала: "А вот это я знаю, это значит... да-да вы уже догадались... "бельмо".

Я бы для понимания места музыки "Брома" в эстетическом ряду нашего "альтернативного авангарда", вспомнил бы понятие времен первого авангарда - начала XX века: "вещность". Правда, не в том смысле, в каком его позднее структуралисты употребляли по отношению к поп-арту, а в том смысле, в каком говорил о ней о. Павел Флоренский, когда сравнивал живопись и графику, или Даниил Хармс, когда назвал словом "вещь" один свой сюрреалистический рассказ. Слово относилось не столько к его содержанию, сколько к самому литературному жанру: это был не рассказ, не анекдот, не эссе, театральная сценка (не дай Бог "стихи в прозе"), а именно вещь. Забавно, но академические музыканты-профессионалы называют этим словом сочинение любого музыкального жанра и стиля, но главное, то самое, с которым в данный момент имеют дело (разучивают, репетируют). Я даже вспомнил, как в одной публичной интернет-дискуссии неформального сообщества музыкальных критиков 1990-х годов один наш эксперт по блюзам набросился на меня - он, оказывается, этого академического словоупотребления не знал... Музыка "Брома" в этом смысле - вещь!

Если явно близкие по духу М.М.Д.М. только расчищают нашу территорию слуха, то "Бром" определенно уже что-то создает.

Отсюда и почти все названия - из "вещного" ряда.

И ещё: можно не знать, что такое "скид" и что где-то вроде есть сеть супермаркетов "Сахарный лев", но уже одно звучание, уже сам напряженный поиск смысла в названии настраивает на определенное восприятие.

И даже исключение подтверждает правило: когда из односложного дадаизма, чтобы не сказать - неопримитивизм, вдруг выделяется "Я часто говор спасибо", то это обозначает и то, что и в музыке происходит что-то особенное - ну, скажем, в духе баллады Орнетта Коулмэна Lonely Woman. Что-то, что вполне могло бы стать если не эвергрином (как колумэновская "вещь"), то хитом. И - вдруг - тоже со специально дописанным текстом. И вообще: Double Espresso Trio - это почти Коулмэн периода Prime Time, тоже - сценическое "стерео" по одинаковой группе справа и слева, только сам маэстро, разумеется, один (а до него был основаполагающий Free Jazz "Двойного квартета Коулмэна-Долфи"). Кстати, в джазе свободные "кинонаплывы", ускорения/замедления темпа и вообще резкие сдвиги в фактуре - это все его, Коулмэна, заслуги, которые наш, так называемый, "новый джаз" до сих пор до конца и не освоил.

"Бром" осваивает, необязательно через Орнетта Коулмэна, может, и ветерана европейского фри-джаза Петера Брётцманна (Брётцманн - напомню - входил в объединение "Флюксус" - и вот с кем бы я сравнивал "вещность" "Брома", с реди-мейдами Марселя Дюшана и перформансами да хоть бы Йоко Оно), все больше отдаляясь от the Ruins и итальянского квартета Zu. В "Сахарном льве" вообще слышны отзвуки - аж страшно выговорить в этом контексте! - джазовой испанщины - Майлза Дэйвиса и Чика Кориа.

«Бром» остается «Бельмом на глазу», все еще не укладываясь ни в какие жанровые определения, хотя джазмены, конечно, легче воспринимают акустический состав с Дмитрием Лапшиным на контрабасе, Антоном Пономаревым на баритон-саксофоне и трубачом Константином Суханом вместо ударных Оксаны Григорьевой), что сближает московское трио уже с проектами Матса Густаффсона и Кена Вандермарка – вместе и по отдельности...

И это начинают замечать: саксофонист и композитор Алексей Круглов устроитель уже регулярного фестиваля наших артистов фирмы Leo Records, к которым по иронии судьбы как раз «Бром» и не принадлежит- пока?). позвал акустический состав на свой фестиваль, и вот его отзыв: «Несомненно - Бром потрясающе сыгран, каждый музыкант чувствует друг друга. Все это позволяет музыкантам развивать столь необычный стиль, к которому у нас почти никто не обращается. Стиль, построенный на четкой риффовой структуре, с плавающей мелодической линией, порой отдельными, порой даже и не связанными между собой, звуковыми мазками, то отдаляющимися друг от друга, то образующими четкие композиционные структурные построения». Конец цитаты.

Собственно, наверное, Это и все, что требовалось сказать.

Впрочем, я бы ещё вспомнил саксофониста раннего рокн-ролла Кинга Кертиса ("Ветошь") и - наоборот - нашу таллинскую группу эпохи ранней перестройки "Не ждали", от которой осталась сначала Kletka Red, а потом и вообще один Леонид Сойбельман. И вообще альтернативный беспредел тех лет - из которого вырос, между прочим, Хайнер Гёббельс - сегодня оди из крупнейших деятелей современного театра, а тогда альтернативный музыкант, игравший в проекте "Завтрашние индейцы" в два саксофона с другим альтернативщиком - Альфредом "23" Хартом (которого у нас знают только по "O, Moscow" покойной Линдсей Купер и здравствующей Салли Поттер (да-да, той самой - кинорежиссера)). "Бром" тоже растет, уже почти что вырос, ему уже не нужна маска "наивно.супер". Уже можно пытаться представить себе, каким "Бром", его "люди и вещи" будут - как бы это поаккуратней сказать? - в зрелом возрасте.



Russian headbanger.ru review by Leonid Kravchenko:
"Московскую группу Бром я впервые услышал несколько лет назад на джазкор-вечеринке в тогда еще не «окуклившемся» питерском клубе «ГЭЗ-21». Команда в тот вечер выступала между довольно известными в своих кругах коллективами, Wozzeck Ильи Белорукова и москвичами ByZero, и произвела едва ли не самое сильное впечатление. Трио в довольно типичном для авант-джазовых экстремистов составе (саксофонист Антон Пономарев, басист Дмитрий Лапшин и барабанщица Оксана Григорьева) играло совершенно дикую, слетевшую с катушек музыку, заряженную хардкор-панковской агрессией, помноженной на фри-джазовую/импровизаторскую виртуозность. И хотя такой состав вызывал очевидные ассоциации, скажем, с Zu или The Thing, в целом звучание команды оказалась вполне самобытным. В том же духе звучал и дебютный полноформатный альбом москвичей одного с группой названия: быть может, он не передавал в полной мере энергетику живых выступлений Брома, но все же давал адекватное представление о том, что они собой представляют, и активно истязал слух меломанов к их вящему удовольствию. Второй альбом, «Бельмо», вышел в свет спустя три года, за которые группа успела вырасти и заматереть. Открывающая его заглавная композиция вроде бы звучит так, как раньше: саксофон агрессивно завывает под жесткий минималистичный повторяющийся рисунок ритм-секции, и все это укладывается всего в одну минуту – вполне панковский подход. Но уже в следующей композиции, «Сахарный лев», саксофон начинает выписывать замысловатую мелодическую линию, заставляющую вспомнить авант-джазовую классику чуть ли не колтрейновских времен. Порог вхождения в эту музыку заметно снизился по сравнению с ранними работами Брома: «Бельмо» звучит ненамного экстремальнее, чем, скажем, “Free Jazz” Орнетта Коулмана, этот альбом вполне доступен и для любителей более традиционных форм джаза, и для прогрессивщиков. Музыка трио стала более упорядоченной, с ярко выраженным композиторским подходом. Ритм-секция чаще всего играет ломаные репетитивные партии, характерные для мат-рока, а эпизодически даже поддает немного свинга; саксофон ведет мелодию. В этой музыке чувствуется влияние не только джаза и рока, но и академического минимализма. Но без фиги в кармане музыканты все же не обходятся: периодически вся эта гармония срывается в анархический импровизационный забой. Особенно выделяется в этом плане композиция «Скид», в которой фри-джаз-панковые фрагменты соседствуют с практически металлическими риффами бас-гитары. Словом, на этом альбоме Бром заиграл более «взрослую» музыку, сохранив при этом очарование своих ранних дней. «Бельмо» запечатлело еще один этап развития группы, и этот этап должен быть очень интересен всем, кто интересуется современной авант-джазовой и импровизационной сценой. Уже на следующем альбоме «Три ребра», вышедшем в том же 2014 году, группа предстала в новом, полностью акустическом составе, и еще больше приблизилась к традиционному (относительно, конечно) джазовому звучанию; сейчас Бром вернулся к формату саксофон-бас-ударные, но уже с новой ритм-секцией. Команда продолжает развиваться и наверняка еще порадует нас новыми интересными альбомами, а пока можно изучить уже имеющуюся дискографию (все записи Брома, к слову, доступны как в CD-формате, так и для свободного скачивания). «Бельмо» будет, пожалуй, лучшим вариантом для начала."
headbanger.ru/reviews/album-3779




battlehelm.com review by Anders Ekdahl:
"No, no, no and no. What the fuck is this was my first initial reaction when I heard this. Some psycho jazz that makes Naked City seem relatively sane. But as the album progressed so did my disinterest in this. This is definitely not my kind of music. It sounds like the soundtrack to the Pink Panther cartoons on acid. And that is not a good thing I can tell you. The only reason I write this review is that I feel an obligation to do so. This is an album I won’t be listening to again, ever."
battlehelm.com/reviews/%d0%b1%d1%80%d0%be%d0%bc-%d0%b1%d0%b5%d0%bb%d1%8c%d0%bc%d0%be/




Russian afisha.ru premiere & interview by Eugenie Galochkin:
"«Волна» представляет новую запись трио «Бром», ведущего молодого московского ансамбля в области свободного джаза, — а заодно разбирается с тем, как вообще устроена жизнь молодых джазовых авангардистов в России.

Московский фри-джазовый ансамбль «Бром» когда-то существовал в облике нойз-кор-группировки, ставившей своей целью дать достойный отпор сухости, зауми и рафинированности местных авангардных коллективов, — несложно догадаться, что группа сохранила основной посыл и в новой своей ипостаси. За шесть лет звучание «Брома» варьировалось от гипнотического глубоководного джаза в духе Колина Стетсона до лютой лихорадочной рванины по следам итальянцев Zu. За тот же срок вокруг группы выросло сообщество друзей, разделяющих их взгляды на свободную импровизацию вне зависимости от набора инструментов и укорененности в джазовой традиции; музыканты приняли верное решение не забиваться в узкую фри-джазовую нишу и в охотку играют хоть в кругу адептов духовой атональщины, хоть с отъявленными шумовиками — лишь бы сохранялась страсть к новому, незамусоленному звучанию. Новый альбом «Бельмо» эту страсть зафиксировал: в отдельные моменты трио звучит аккуратно, осторожно, словно играя в комнате, наполненной мыльными пузырями, которые нельзя повредить, минутой же позже баритон-саксофон, труба и контрабас бросаются в неистовый штурм. Короче, в некотором роде музыка этой группы воплощает незабвенную речь еще одного здешнего человека, раздвигавшего границы свободной музыки предельно широко, — про атаку брома молекулами хрома. Вопрос только в том, кто кого атакует.
Путеводитель по московскому фри-джазу
Воспользовавшись поводом в виде альбома «Бельмо», «Волна» решила с помощью музыкантов «Брома» точнее разобраться, как устроен российский мир радикальной импровизационной музыки.
Импровизация

Ключевое понятие для свободной музыки с момента ее зарождения. Притом что сам фри-джаз претерпевал множество трансформаций, самое представление об импровизации не слишком изменилось за последние 60 лет.

Лапшин: Импровизация, по сути, и есть рождение музыки. Она оживляет любую музыку, дает ей особой острастки внутри коллектива, что влияет и на слушателя. Мы сейчас стали гораздо больше импровизировать. Во-первых, без барабанщика мы не ограничены ритмами — главное, чтобы все было в контексте мысли, которую мы собираемся выразить. Во-вторых, сейчас у нас появились особые куски взаимодействия друг с другом, которые мы не позволяли себе в электрическом составе.

Сухан: Без огня импровизации нет и музыки. И это не только джаза касается, просто там это проявилось на полную катушку. А так импровизация — принципиальный момент и для нойза, и для панка.


Самиздат и лейблы

Разумеется, свободная музыка нередко и издается свободно — проще говоря, своими силами. Тем не менее, определенная издательская инфраструктура, помогающая молодому авангарду, тоже существует — в том числе и в России: так, то же самое «Бельмо» будет издано сразу двумя лейблами, уже известным читателям «Волны» Fancy Music и обладателем характерного названия «Без названия и лого». Естественно и то, что такого рода звуки не знают границ и часто пользуются спросом у зарубежных издателей.

Константин Сухан (труба): Вообще ситуация с изданием музыки в нашей стране и в мире неоднозначная. Альбом моего сайд-проекта «Метро 3» мы отправляли на португальский лейбл Clean Feed. Нам ответили, что запись послушали, но пока молчат. А вот московскую группу «Лес», с которой мы вместе играем довольно интересный и хаотичный эмбиент, в скором времени издаст на кассетах копенгагенский лейбл Skrot Up. Так что не все потеряно.

Дмитрий Лапшин (контрабас): Сейчас лейблы — как такая периодическая газета, обладающая некоторыми проморесурсами, своей публикой и вкусом. По моему достаточно скромному опыту, лейблы, которые хоть как-то на слуху, не занимаются изданием людей со стороны, по крайней мере на достойных для музыкантов условиях. Либо это издание за деньги, либо что-то издается с протекции «великого» и «уважаемого». Так что просто так заслать музыку на модный лейбл и ожидать быстрого результата не стоит.

Сухан : Лейблы важны, потому что самиздат обычно распространяется среди друзей. А они же позволяют услышать твою музыку людям со стороны.

Лапшин: Самое крутое в самиздате, что тебе не нужно отсылать куда-то записи, соблюдать чьи-то требования. Если ты хочешь, чтобы у тебя была запиленная запись или с диким нойзом, — пожалуйста. Порнография или кровища на обложке? Пожалуйста. Хочешь, чтобы у тебя диск не читался в стандартном сиди-роме? Хорошо! Ты ограничен только своими силами и возможностями.
Коллаборации

Основной особенностью мировой джазовой сцены является ее универсальность — редко когда музыкант, записавший с группой за один день целый альбом, остается в ее составе надолго. Российская джазовая сцена и здесь не является исключением — у каждого из музыкантов московского подполья найдется как минимум по парочке проектов, с которыми он активно играет концерты и записывает пластинки.

Сухан: Где я играл, кроме «Брома»? Так… «Метро 3», «Звуки Мы», «Почесусы», «Топот», «Лес», проекты с Кириллом Широковым. «Метро3» отчасти вышло из группы «М.М.Д.М.». Это наши старые друзья, легендарные люди. Помню, когда «Бром» только образовался, я увидел фотографии их выступления. То, что они делают, мне показалось… [удивительным] сумасшествием. При этом ни одной более-менее адекватной записи я так и не слышал у них. Ну хотя там и концерты были удивительные — то они играют краут, то поп-музыку, то костровые песни и блюз или же какой-то адовый нойз-кор, то мелодекламацией займутся. Жаль, что они сейчас приостановили свою деятельность — но там один из главных моторов коллектива уехал на ПМЖ в Штаты.

Шум

Фри-джаз-сцена нередко смыкается в самых экстремальных своих проявлениях со сценой шумовой: еще в 1990-х альбомы Merzbow выходили на лейбле Джона Зорна Tzadik, а отдельные записи Питера Брецманна можно зачислить в канон шумовых истерик. Много подобных пересечений и в Москве.

Лапшин: Нойз — очень широкое понятие. Он может звучать в духе концептуального академизма, а может в ритмах современного уличного хип-хопа. Термин «мелодия» мне вообще кажется очень условным: если не гнаться за гармонической истиной музыкальной теории, то по сути мелодией может быть все что угодно. Что доказал нам и ноу-вейв, и хороший нойз-рок.

Сухан: Если говорить о конкретных сближениях, то те же «Метро 3» не так давно дали несколько концертов с нойзовым музыкантом Nyctalops. Познакомились мы с ним на фестивале «Усадьба Краст» во Фрязине — и уже после первой репетиции сыграли. Он отличный шумовик, который делает очень мощную музыку.
Подполье

Сквоты снова в моде: в последнее время в Москве любят устраивать концерты и фестивали в самых не приспособленных для этого местах, в диапазоне от разрушенной усадьбы недалеко от Фрязина до крыш домов.

Антон Пономарев (баритон-саксофон): В мастерской Андрея Митенева всегда приятная атмосфера. Мне очень нравится там играть. И вообще это такое место, где тусуются архитекторы и скульпторы. Концерты там происходят зачастую только по протекции Колесова (основатель клуба «Живой уголок» — Прим. ред.).

Лапшин: Только там не очень удобно слушать музыку — мало места. Поэтому стоит приходить немного заранее. Зато много разных объектов, скульптур и картин.

Пономарев: Презентацию альбома «Бельмо» мы будем устраивать в другом странном месте — в студии Ypsilon на улице Правды.

Лапшин: Это абсолютно неформальное пространство. Ты можешь написать письмо ребятам, и если твоя музыка им понравится, то вперед, делай там свой концерт. Хороший звук, компактно, уютно. Еще сейчас набирают популярность квартирные выступления — с посиделками, общением с публикой.

Сухан: Ну хотя наши квартирники немножко противоречат тому, что традиционно понимают под этим словом. Мне они больше напоминают домашние мамлеевские посиделки, где проходили чтения стихов, распитие водки, некое всеобщее переживание своих глубин.

Лапшин: И еще квартирник предполагает компактное выступление, ограниченное уровнем громкости, — хотя это совершенно не влияет на экспрессию. Чаще всего на квартирниках не бывает лишних людей, и все зрители могут спокойно выпить, послушать музыку и насладиться тем, что происходит внутри. И вместе с тем в квартире все звучит достаточно громко, ты не можешь от музыки нигде скрыться. Музыка настолько близко к слушателю, что она максимально точно бьет ему прямо в голову.


Академическая музыка

Еще одна область, с которой, наряду с нойзом, часто пересекается свободный джаз. Опять же, тенденция вполне универсальная, которая сейчас стала видна и в Москве: например, Константин Сухан из «Брома» недавно поучаствовал в исполнении пьесы Георгия Дорохова «Рондо», запись которой вышла на том же Fancy Music.

Сухан: Сначала я познакомился с Кириллом Широковым, весьма известным академическим композитором. Вместе мы исполняли пьесу Корнелиуса Кардью, но импровизировали не как с «Бромом». Там многое зависит от объектов, а не от инструментов. Если я использую трубу, я пытаюсь извлечь из нее максимум возможностей и реализовать себя через нее, а когда я, скажем, издаю звук с помощью рюмки — это уже объект. Я не могу сказать, что это мой инструмент, я не играю на ней постоянно. Мы много спорили с ребятами во время подготовки к исполнению «Рондо»: является ли, например, стул, который я разрушаю сверлом или ударами об пол, инструментом или объектом? И так не пришли к общему знаменателю.

Пономарев: Смотри, а если ты трубу положишь на стол и будешь водить по ней палочкой — это будет уже объект.

Сухан: Я рассуждаю так. У меня есть труба. С ее помощью я пытаюсь что-то передать — окружающие и внутренние вещи. Когда ты слушаешь пластинку с некоей странной музыкой, там записаны люди: один играет на трубе, другой на саксофоне, а другие — на объектах. Я же не буду указывать, что я использую рюмку, бокал или еще что-то. Они мне не важны сами по себе, я использую их только ради звука, ради взаимодействия. Ты не можешь познать объект. А инструмент — можешь.
Корифеи

Тех музыкантов, что еще в советское время научили население страны словам «джаз», «авангард» и «импровизация», сейчас можно встретить в просторных салонных клубах с кондиционером или на фестивалях типа «Усадьба Джаз» или «Коктебель». Разумеется, у нового поколения все это вызывает вопросы.

Лапшин: Если вспомнить так называемую старую гвардию российских джазменов, то я громко прокричу, что Козлов — …! Бутман, подавись своим харчо! Ну шучу, шучу. На самом деле, я очень люблю Вячеслава Гайворонского, поистине выдающийся трубач. На контрабасе Владимира Волкова я играю сейчас, поэтому не могу сказать про него ничего плохого.

Сухан: На меня очень сильно повлиял Гайворонский, это правда!

Лапшин: Да и на меня тоже. Особенно их совместные альбомы с Волковым. Хотя не могу сказать, что они для меня основополагающие, как, например, записи «Волков-трио», но некоторые вещи я до сих пор переслушиваю, и они на меня очень сильно воздействуют. Мне также нравится трио Ганелина —Чекасина — Тарасова. Тарасов вообще обладает очень интересной барабанной техникой — редко у кого встретишь такой аккуратный эстетский подход к каждому звуку, который он издает. Он играет очень тонко и ненавязчиво. Ну, а про Бутмана говорить вообще не стоит. Мне кажется, это не музыкант, а коммерческий деятель. Торговый центр «Европейский» очень нуждается в благотворительном концерте Бутмана, чтобы он помог продажам спортивного костюма Bosco. Ну а его саксофон нужно отдать какой-нибудь музыкальной школе где-нибудь на Дальнем Востоке, а мундштуки продать за бесценок на блошином рынке. Надеюсь, что это поможет развитию джаза в России больше, чем все остальное, что он делает.

Сухан: А еще как-то мы сыграли с Леонидом Сойбельманом, тоже важным для нас человеком. Мы играли в «Летчике», а тут он взял и пришел. Как он рассказывал мне позже, он уже приехал в Москву, расположился на отдых, но вдруг что-то его дернуло, он взял инструмент и отправился в клуб. Он как раз попал на наше выступление. Когда мы отыграли свою программу, Собейльман поднялся на сцену и предложил поджемовать. Мы поиграли таким составом минут пятнадцать. Причем сыгрались мы почти моментально. Это была музыка без особой зауми. Вообще Сойбельман — уникальный музыкант. Несмотря на то, что он издавался на лейбле Джона Зорна Tzadik, его мало кто знает, хотя он крайне самобытный импровизатор.


Промоутеры

Даже самому авангардному музыканту нужны зрители. К счастью, в нелегком деле их поиска всегда могут помочь нестяжатели, поставившие своей целью связать фри-джаз с его возможным слушателям.

Лапшин: Есть, например, молодой промоутер Александр Пантюшков. Он ответственен за концерты трио Black Motor, Ричарда Тейтелбаума и Жоэль Леандре, мощной контрабасистки старой закалки.

Сухан: Есть Кирилл Полонский, который привозит очень много интересных европейских музыкантов в тот же «Дом». Непонятно, насколько это окупается, зато иногда случается такое, что в Москве выступают составы, которые зачастую так никогда не записывались или играют в такой компании впервые. Кирилл привозит в Москву тех, кого любит сам. Не подстраиваясь под вкусы слушателя. А это, возможно, наивысшая точка развития для промоутера.

Лапшин: Нельзя также забывать о Вове Терехе — замечательном музыканте, создателе легендарных «Ривущих струн» и отличным промоутере. Он вытаскивает низовую музыкальную культуру (низовую не по качеству, а скорее по степени известности) на поверхность. Эти коллективы могут играть даже плохую музыку, слишком странную, удобоваримую, неудобоваримую. Ну, а Вова позволяет этим музыкантам выступать в хороших, а иногда и в очень странных местах.

Пономарев: Восхищает его непотопляемость — не получается сделать концерт в «Летчике», так найдем какое-нибудь другое место, хоть паб «Альбион».

Лапшин: И еще уместно будет вспомнить Егора Гусева, соорганизатора фестиваля «Структурность». Он большой затейник, часто балует москвичей нетривиальными привозами. Но чаще всего та музыка, которая его впирает и на которую он делает ставку, мне не очень-то близка.
Ноу-вейв

Жанр, просуществовавший в нью-йоркском подполье всего-то пару лет, но повлиявший практически на всю экспериментальную музыку с конца 1970-х и далее. В том числе и на «Бром» и их сородичей; группа даже имеет в репертуаре один-единственный кавер — на «King Heroin» героя ноу-вейва Джеймса Ченса и его группы The Contortions.

Лапшин: Именно Джеймс Ченс направил ноу-вейв в какое-то немножко другое русло. Давайте вспомним легендарный сборник «No New York» — в нем очень четко прослеживается основная линия жанра, а Ченс с ней резко контрастирует. И по форме, и по идеям. Жирные фанковые ритмы, жирный кривой бас, поверх этого шли духовые, которые играют то в ритм, то нет; сам Ченс то поет, то визжит… У него никогда не было нетанцевальной композиции, под которую нельзя порубиться на концерте. Он себе никогда такого не позволял. А под DNA, например, очень сложно отплясывать.

Сухан: Ноу-вейв создавался как антитеза романтической, нарядной «новой волне», специально разламывая общепризнанные музыкальные правила. Скорее всего, ноу-вейв можно назвать самым настоящим трансформированным панком, который интересно и приятно слушать.

Лапшин: Короче, Ченс очень правильно ставил себя в музыке. Он хотел, чтобы все рубились и веселились на уровне животных инстинктов. Так же и мы, «Бром», гораздо больше близки к животному пониманию музыки — играя на акустических инструментах, избегая использования каких-либо сторонних эффектов и примочек, ты как раз максимально сильно сближаешься с той самой настоящей эмоцией. По опыту игры в электрическом составе я знаю, что если ты вовремя не нажмешь на педаль перегруза, то никакого эффекта не будет. И смысла нажимать ее никакого нет. И в какой-то момент тебя это сильно ограничивает. Ты начинаешь от этого зависеть."
daily.afisha.ru/archive/volna/sounds/premera-alboma-gruppy-brom-i-enciklopediya-moskovskogo-fridzhaza/



Russian kommersant.ru about band and premiere:
"На прошедшем в августе фестивале российских артистов, сотрудничающих с маститым британским лейблом Leo Records, выпускающим различного вида импровизационный авангард, настоящий фурор произвел московский ансамбль "БРОМ" — и это притом что и к лейблу он отношения не имеет (как надеются участники ансамбля, пока), и известен он большинству слушателей на тот момент, по-видимому, не был — во всяком случае в программе было много куда более растиражированных в этой узкой среде имен. Тем не менее лихая, свободная и одновременно структурированная, летящая, жесткая, едкая и — что, наверно, самое главное — драйвовая и довольно неплохо запоминающаяся музыка трио "БРОМ" захватила даже тех, кто ко всей программе фестиваля и вообще к джазовому авангарду относится скептически. За структуру в трио отвечает контрабасист Дмитрий Лапшин, которого недавно можно было видеть в дуэте с молодым академическим композитором Кириллом Широковым, специалистом по извлечению звуков из самых неожиданных объектов. Лапшин держит трио в узде, задает подобие ритмических рамок (которые, конечно, никому не возбраняется в какой-то момент и нарушить), с остервенением хлопая по струнам. Поверх его линии отвязно себя ведут двое исполнителей на духовых, баритон-саксофонист Антон Пономарев и трубач Константин Сухан, оба участники различных ансамблей, основанных на принципе свободной импровизации в реальном времени. "БРОМ" не стремится никому понравиться, напротив, трио всячески подчеркивает неаккуратность, шероховатость, даже, может быть, неприглядность их музыки, отчасти создающейся здесь и сейчас, отчасти довольно грубо скроенной. Достаточно оценить названия композиций — "Заусенец", "Накипь", "Шов", "Говяжий рубец", "Крайняя плоть" — может быть, не слишком "красиво" (впрочем, что такое красота? темы у "БРОМа", кстати, возможно, не настолько западали бы в душу, если бы в них не было некоторой довольно-таки даже величественной красоты), зато натурально и правдиво (название еще одной композиции — "Правда"). В эти дни у трио выходит альбом со столь же красноречивым названием "Бельмо", очередной концерт посвящен его презентации. "
www.kommersant.ru/doc/2385281



Russian vk.com/e_avantgarde (E:\music\avant-garde) review:
"Бром готовят свой коктейль из жанров смешивая авангардный джаз с панком, они это называют "no jazz" или "jazz punk". "...«Бром» остается «Бельмом на глазу», все еще не укладываясь ни в какие жанровые определения" (с) Дмитрий Ухов. Ребята ведут постоянную концертную деятельность, выступая с большим количеством разных групп, предпочитая шумовые банды, гараж и авангард + пускаются во всевозможные коллаборации всей группой и по отдельности. Первый раз я их увидел живьём на их совместном концерте с московскими #stoner_doom монстрами The Moon Mistress, фирменной структурности Бром предшествовала мгла и открывающиеся врата Ада - это было незабываемо. Приятного аппетита, дамы и господа."
vk.com/e_avantgarde?w=wall-30775286_2164




German betreutesproggen.de review by Nils S.:
"Über Russland soll Churchill mal gesagt haben, dass es ein Rätsel in einem Mysterium, ummantelt von einem Geheimnis sei. Gemeint war die Unmöglichkeit der Voraussicht russischer Kriegshandlungen zu Beginn des zweiten Weltkriegs. In einem weiteren Sinne ließe sich diese Formel aber auch auf Russland als flächenmäßig größtes Land des Planeten anwenden, in dem über zwölf Zeitzonen hinweg mehr als 100 Sprachen gesprochen und Dutzende Religionen praktiziert werden. Nicht zuletzt schlägt diese Ambivalenz auf die dortige Musikszene durch, die sich bei näherer Betrachtung als extrem heterogenes Gebilde erweist. Denn die russische Gesellschaft ist zerstreut über Räume und Epochen: Während in Städten wie Moskau oder Wladiwostok, aber auch Omsk und Krasnoyarsk das Digitalzeitalter unter den fein ausstaffierten Häuserfassaden schon weitgehend angekommen ist, gibt es im Herzen Sibiriens auch Dörfer und Kleinstädte, die noch wie vor hundert Jahren organisiert sind – und auch ähnlich aussehen. So findet man in Russland vom urtümlichen Kehlkopf-Drone Phurpas, über den filigranen Microhouse einer Nina Kraviz bis hin zum krachenden Jazzcore von Brom eine beachtliche Bandbreite an kreativen Musikern, deren Songwriting und Instrumentierung aus dem Westen betrachtet ebenso keck wie authentisch und unkonventionell erscheint.

Gut, beim Thema Hard Bop und Free Jazz ließen sich derlei Eigenständigkeitsallüren wohl bei fast jedem Akteur finden, der irgendwie mal halbwegs schräg in ein Tenor-Saxophon gepustet hat. Doch so prätentiös ist die Musik von Brom nicht: Neben diesem improvisatorischen Aspekt birgt ihr Sound nämlich auch jede Menge Punk-inspirierte Bässe von Projektkonstante Dmitry Lapshin, wie in ‘Ветошь’ oder ‘Факел’. Über experimentell vertrackten Arrangements ergehen sich Sechssaiter und Saxophon in repetitiven Zwiegesprächen, ständig unterbrochen von bedrohlichen Pausen oder abrupten Tempi-Wechseln. Das ist spannend und womöglich nicht direkt auf den ersten Drücker leicht verdaut, steigert dadurch aber natürlich auch den replay value. Im nervös zuckenden ‘Скид’ erinnert die Kombination aus bratzenden Gitarren, Bass und Sax auch schon mal an eine entschärfte Version des Caspar Brötzmann Massakers, was selbst bei mäßig gelungener Umsetzung noch ein Kompliment wäre.

Genug Energie hat das seit Jahren unter hoher Besetzungsfluktuation wirkende Ensemble daher ganz ohne Zweifel; an Ideen mangelt es auch nicht. Schon mit dem Vorgänger “Brom” von 2011 konnte man das selbstgefällig im Post-Rock schwelgende Musikermilieu Moskaus ordentlich vor den Kopf stoßen, seitdem wachsen das Projekt und der experimentelle Flügel der Szene gleichermaßen. “Бельмо” geriet zur konsequenten und gelungenen Fortsetzung, die vier Jahre und drei Alben später gar nochmal übertrumpft werden sollte. Unbedingt zu empfehlen.
Bewertung: 12/15 Punkten (KR 12, NS 12)"
www.betreutesproggen.de/2018/12/brom-nebula/




German musikreviews.de review by Thoralf Koß:
"12/15 Punkten

BROM sind eine Band aus Moskau, genauer ein instrumentales Trio, bei dem die Gitarre fehlt, dafür aber ein Saxofon alles übernimmt, womit sich sonst gerne Gitarristen in den Mittelpunkt spielen, während sie von Bass und Schlagzeug begleitet werden.

In der Dreiviertelstunde von „Nebula“ erwartet uns der pure instrumentale Wahnsinn mit viel Saxofon, avantgardistischen, frei drauflosimprovisierenden Jazz, experimentellen (R)ock (I)n (O)pposition, aggressiven Punk und der gewagte Spagat zwischen Progressiver „Freispielkultur“ im Geiste von KING CRIMSON, wenn die sich, beispielsweise wie im hochexplosiven Zwischenspiel von „Starless“, dafür entschieden hätten, nur noch Jazz zu spielen.
Noch dazu ist die Aufnahmequalität von „Nebula“ ausgezeichnet und räumt den Instrumenten die entsprechenden Freiräume für Soli ein, um je nach Bedarf und Wirkung immer wieder das Saxofon mal vordergründig als „Solist“ oder hintergründig als „Begleiter“ einzubinden. Größtenteils aber gehört dem Saxofon der Vordergrund!

2008 gründete sich BROM als lauthalse Antwort auf den Grunge und Post Rock, der in Russland immer mehr das Musikgeschehen zu bestimmen schien. Da musste was Aggressives, Improvisiertes, Jazziges, aber trotzdem musikalisch auf hohem Level Agierendes voller jugendlichem Elan und Power her. BROM eben.

„Nebula“ erschien bereits im Jahr 2011, wurde aber von noname666 neu aufgelegt und wiederveröffentlicht. Zum Glück, denn was das russische Trio hier experimentell wie imrovisatorisch bietet, sucht seinesgleichen.
Mit „Liquid Cold“ endet das Album sogar etwas bedrohlich, düster und bedrückend, wobei dem Bass eine ganz besondere vordergründige Rolle zuteil wird.
„Nebula“ trifft garantiert bei denjenigen auf offene Ohren, die sich gerne mal eine Scheibe aus ihrem Plattenschrank holen, die von MAGMA oder JOHN ZORN ist und dann wieder eine, die sich dem Free Jazz widmet.
Eins sollte jedoch von vornherein klar sein: Auch das Saxofon muss vom progressiv-jazzigen Freigeist, im Gegensatz zu übermäßigen Harmonien, geliebt werden, dann wird ihn „Nebula“ von BROM glattweg aus den frisch gestärkten Socken hauen. Garantiert!

FAZIT: Musik aus Russland, die so etwa alle Grenzen harmonischen Schönklangs sprengt, von der Band selbst als „No-Jazz“ bezeichnet wird, aber purer progressiver Avantgarde-Free-Jazz mit besonders viel Saxofon, genauso wie extrem fetten Bässen plus wildem Schlagzeug ist. BROM liefern mit „Nebula“ ein Album ab, das einen wortwörtlich umhaut und wegbläst!"
www.musikreviews.de/reviews/2019/Brom/Nebula/




Russian vk.com/zaringo (Зарин Пошёл!) review:
"Музыка для тех, кто решил напиться и устроить пьяный дебош в Чёрном Вигваме."
vk.com/wall-16407389_5332



German vanbauseneick.de/krautnick/ review by Matze:
"„Nebula“, wie die Band „Бельмо“ selbst nennt, ist das dritte Studio-Album der Moskauer Band Бром, seit Mai liegt mit „Dance With An Idiot“ das mittlerweile siebte vor; nur ist „Nebula“ eben das einzige, das auf dem vielseitigen Label ohne Namen erschien. Aufgenommen bereits 2012, ringt es dem Jazz eine Seite ab, die die Band selbst mit dem Hashtag „No Jazz“ versieht, angelehnt an die New Yorker No Wave von Anfang der Achtziger, als dort Bands die bestehenden Songstrukturen aufbrachen und eine kleine Welle der Post-Punk-Avantgarderockmusik starteten. Nun ist der Jazz von sich aus bereits frei, ihn als No Jazz erneut umzukrempeln würde eigentlich bedeuten, aus ihm eine Art gefällige Schlagermusik zu machen, doch mitnichten: Brom bleiben klar in der Avantgarde verhaftet, im Freien, eben im Free Jazz, auf „Nebula“ mit Alto-Saxophon, einem nach Neunziger-Crossover oder gar Les Claypool klingendem Bass und Schlagzeug.

So ein Saxophon kann man natürlich zum gepflegten Getröte verwenden, und das macht Anton Ponomarev hier auch gern, gleich zum Einstieg lässt er keine falschen Erwartungen aufkommen. Doch wären da nicht noch Dmitry Lapshin und Oksana Grigorieva an Bass und Schlagzeug, das Album wäre wohl unhörbar geraten: Sie geben eine Struktur vor, die sich zwar an Takte hält, doch rhythmisch kaum weniger herausfordernd als das warme Saxophon in seinen freien Melodien. Gemeinsam gelingt es den dreien, aus dem vermeintlichen Chaos immer wieder Passagen der – nun: Schönheit erwachsen zu lassen, in keinem radiotauglichen Sinne mithin, aber dennoch unstressig, wie schon bei Miles Davis, dem Gottvater des Free Jazz, auch mal entspannend, sofern man zu solcher Musik den Zugang gefunden hat.


Auf dem jüngsten Album „Dance With An Idiot“ (Trost Records) nun klingt der Bass eher nach Doom und das Saxophon behält seinen kreativen Störfaktor bei. Die Besetzung hat sich – nach diversen Weg- und Zugängen zwischendurch – geändert: Am Schlagzeug sitzt jetzt Yaroslav Kurilo und mit Felix Mikesnky erweitert ein Gitarrist und Keyboarder die Band zum Quartett. Längst schreiben sich Бром außerdem Brom, die Tracktitel sind sämtlichst auf Englisch gehalten, der Blick ist mithin auf eine internationale Bühne gerichtet. Die Strukturen der Tracks sind noch komplexer und außerdem mit den Keyboards partiell psychedelisch sowie mit der Gitarre partiell heavy, bisweilen meint man, Mr. Bungle oder Frank Zappa herauszuhören, bei anderen Gelegenheiten The Thing. Mit „Salty Peanuts“ ist ein ausgesprochen wildes Cover enthalten, von Dizzy Gillespie nämlich. Und mit „Goodbye, White Rhino!“ zerlegt die Band auch noch den Reggae. Im Vergleich zu „Nebula“ ist eine gehörige Schippe Brutalität hinzugekommen."
vanbauseneick.de/krautnick/spezial-addicted-noname-label-aus-moskau-teil-6/

credits

released January 31, 2014

Anton Ponomarev — alto sax
Dmitry Lapshin — bass guitar
Oksana Grigorieva — drums

Recorded March 2012 Moscow
Engeneered by Ilia Eskevitch
Mixed and mastered by Nikita Onisenko
Cover design by Dmitry Lapshin

the band: brom.bandcamp.com
cat# 684 UPC 3614974328106

license

tags

about

Brom Moscow, Russia

Brom is an explosive mixture of jazz and punk. Concentrated and dense avant-jazz performed by quartet with aggressive rhythm section and penetrating sax and electronics solos.

Dmitry Lapshin – bass
Ivan Bursov – saxophone
Felix Mikensky – electronics
Bogdan Ivlev – drums.

To book Brom please contact Kiss The Frog music agency:
Joanna John / hello@kissthefrog.no
... more

contact / help

Contact Brom

Streaming and
Download help

Redeem code

Report this album or account

If you like Brom, you may also like: